944 г A.R. 11 июня

Солнце пробивалось из-за неплотно прикрытых штор. Я нехотя открыл глаза, и осмотрел, порядком уже осточертевшую мне комнату. Ничего не изменилось, да и не менялось никогда последние десять лет. Я зевнул, потянулся, скинул одеяло и сел на кровати. Все еще зевая я направился к умывальнику. Закончив утреннюю гигиену, я подошел к окну, раскрыл его нараспашку и закурил, благо нам в приюте этого уже никто не запрещал. Сегодня воскресенье, выходной. Денек обещал выдаться веселым.
К выбору гардероба я подошел особенно тщательно. Но в конечном итоге я остановил свой выбор на черных кожаных брюках, черной же, шелковой рубахе и черных мягких замшевых сапогах. Немного подумав, я дополнил этот набор вызывающе-ярким желтым шейным платком из Велесской ткани. Ну что ж, неплохо. Накинув на плечи серый короткий плащ на случай непогоды, я решил, что уже пора отправиться на утреннюю прогулку.
Я с разбегу прыгнул в окно, ухватился за лианы, густо покрывающие все здание, и ловко спустился вниз, оказавшись возле цветущей клумбы. Я вырвал из почвы один желтенький цветочек, и , укрепив его в петлице на плаще, направился к дырке в заборе.
Подходя к спящему на рабочем месте охраннику, я вспомнил, что я забыл сделать. Причесаться! Взяв гребень со стола, и глядя в зеркальную поверхность шлема, я просто зачесал назад мои длинные, черные, и вечно непослушные волосы. Ладно, и так сойдет. Возвращая гребешок на место, я заприметил возле стула трость из крепкого черного дерева, с набалдашником в виде драконьей морды. Позаимствуем и ее. И вот теперь уже полностью готовый, я вышел на одну из мелких, но даже в такую рань людных улочек Джерусалема.
Сегодня мой семнадцатый день рождения. Я направлялся в трактир «У Касперского». Грязные рабочие катили тележки с грузами, достопочтенные граждане шли на утреннюю молитву, даже собаки бежали по своим делам, и лишь я, праздным шагом прогуливался по Дороге Героев, курил, крутил в руках трость и наблюдал за солнцем, медленно поднимающимся над песчаными крышами этого пустынного городка.
Дойдя до центральной площади, я свернул налево, и прошел в двери давно уже знакомого мне трактира.
–Привет, Фрэнки.
–Приветствую, Алекс – улыбнулся мне трактирщик, протирающий стаканы за барной стойкой – как говорится, доброго утра. А ты я смотрю весь при параде. Уж неужто сегодня твой день рождения?
–Вполне возможно, – уклончиво ответил я, и улыбнулся – ты лучше налей мне чего-нибудь покрепче.
–Значит и в правду, сегодня этот знаменательный день. На такие случаи, у меня припасен мальтийский ром.
С этими словами Фрэнк скрылся на пару мгновений под стойкой, но тут же вынырнул оттуда, держа в руках темную, кофейного цвета бутыль. Разлив в два стакана этот редкий напиток, он чокнулся со мной и провозгласил тост:
–За тебя, Алекс. Пусть твоя жизнь будет полна приключений. – и залпом осушил стакан.
Я улыбнулся и слегка пригубил ром.
–Твои бы слова, да Авраалу в уши. А то я тут уже помирать со скуки начинаю. Что нового слышно?
–Да ничего толком. На серверном фронте никаких изменений. Эльфийские корабли все прут и прут с войсками. В Тарионе торговля вроде наладилась с Гофтаром. А так, все по старому.
–И чего это Алистеру неймется? Только к власти пришел, а уже войну с эльфами развязал.  – мой взгляд доселе бродивший по пустому помещению упал на черное пианино – я сыграю?
–Конечно, конечно. Можешь даже и не спрашивать.
Я направился к своему старому другу. Не одну ночь проводил я с ним, убегаю из приюта, от надзирателей, от мирской суеты. Садился и играл, играл изливая свою душу в эти упругие клавиши, стучавшие молоточками по невидимым мне струнам, извлекая из них ноту за нотой, я плел свою мелодию, как не прядет свою паутину и старательный паук, коих было много на чердаке приюта. Мелодию, порой тихую и успокаивающую, а порой быструю и веселую.
Так вышло и сейчас. Я сел за инструмент, и начал извлекать первые такты моего любимого «Плача Грахама». Мелодия, медленная, местами непредсказуемая и певучая, яркая и в тот же момент тихая и скорбящая, похожая даже больше не на мелодию, а на песню, заполнила зал, заставляя поверить, будто сам Грахам явился к нам, и плачет, раскаивается и скорбит о своем предательстве. Гневные нотки, ускоряющийся ритм и надменное крещендо минорного аккорда, резко и в тот же момент плавно перетекающее в высокое, надрывающееся арпеджио, напоминающее хриплый плач, из-за басовых нот. Потом опять усиление динамики, переход на октавы, повторное крещенд, и скатывающийся вниз перебор, замедляющийся и затихающий.
Я сделал еще один глоток рома и обернулся. Передо мной стояли два стражника. Один из них даже пустил слезу, а вот каменное выражения лица второго заставило меня насторожиться.
-Это все конечно прекрасно, но тебе, Алекс, приказано срочно вернуться в приют. – начал он.
–Да ну? – ухмыльнулся я.
Не меньше игры на пианино, я любил две вещи: фехтование и девушек. Девушек здесь нет, так что перейдем к первому пункту. Поудобнее перехватив трость, я сделал пару ложных выпадов, затем «слив» от рубящего удара гладиуса, заход за спину, и вот, двумя резкими ударами под колени, я валю этих бронированных черепах на землю, бегу к выходу, на бегу бросая серебряный Фрэнки. На улице я бросаюсь наутек через дворы, и спустя пару поворотов ныряю в стог сена.
Топот, брань стражников, доносящиеся из соседнего переулка, доносят мне, что опасность миновала. Подождав для верности еще пару минут, я вылез наружу, отряхнулся от клочков сена, выкинул безнадежно испорченный цветок, и полез на крышу. Оказавшись в полной безопасности я закурил.
Дааа… Весело денек начинается, а это ведь только утро. И с каких это пор, приют за мной отправляет двух городских стражников? Они своих то охранников не всегда с места отрывают без особой надобности. Я пытаюсь вспомнить, не натворил ли я чего… Да вроде нет.
Хех, ну и ладно. Я спускаюсь вниз и иду по направлению к приюту. Посмотрим, что за сюрприз меня там ожидает.

. . .

В большой и просторной, светлой комнате за столом сидели две фигуры. Один из них, в белой, практически сверкающей одежде, с темными волосами и горящими глазами улыбался. Второй, в мягком халате бежевых тонов, с чалмой на голове, напротив, сохранял спокойное выражение лица. Они играли в шахматы.
Второй передвинул пешку ближе к краю поля.
Белый засмеялся.
–Брось, братец. Ты почти проиграл, еще несколько ходов и я загоняю твоего короля до мата. И тут уже никакая пешка не спасет.
–Ошибаешься, брат. Ведь пройдя до конца своего прямого, как стрела пути, пешка с легкостью может обернуться офицером.
–Вот только успеет ли она?
– Успеет… – спокойно ответил Второй – а если и нет, то никогда не поздно начать новую партию.
В комнате сидели двое.
Они играли в шахматы.
Партию за партией.
Уже несколько веков…

. . .

–Что?! Письмо? Мне? – удивился я, не веря своим ушам.
–Да, письмо. С печатью Императора – ответил мне смотритель приюта –мог и раньше сюда прийти, ради такого.
–Знал бы, пришел бы.
–На, держи письмо, и иди к себе в комнату. Там читай. – с этими словами, он протянул мне конверт.
Я взял его, и , с ошарашенным видом, поплелся в свою комнату. Захлопнув дверь, я сел за стол, и взглянул на конверт, запечатанный красной восковой печатью, с вышитым на ней, золотой нитью, драконом.
–Уважаемый… Алекс Джасар… по адресу… общим решением… пригласить… в Круг Магов!
Я замер. Это чья-то шутка? Меня, и в Круг Магов? Мое сердце замерло в груди. Если это не шутка, то… Это тот самый шанс все изменить. Я еще раз осмотрел письмо, и обнаружил в конце приписку:
«Даем вам дне недели на принятие решения.»
Подпись администрации. Печать Круга Магов. Нет, не похоже это на шутку, или чей-то розыгрыш. Я сел на подоконник и опять закурил. Хороший подарочек на день рождения, ничего не скажешь. Две недели… Да что тут думать блин! Я конечно согласен! Хм… Две недели.
Я выкинул окурок в окно, подальше за забор, и, спрыгнув с подоконника, вышел в коридор. То есть, собирался выйти. На пороге я столкнулся с Наей.
–Братец! –радостно вскрикнула она, и кинулась на меня.
Я крепко обнял ее, прижал к себе, почувствовал прекрасный запах ее волос, и поцеловал в щеку. Она улыбнулась и ловко проскочила между мной и дверью в комнату, задев меня своей грудью, села на подоконник и закурила.
– Что за переполох, братик? Приходили люди от Алистера, искали тебя. Потом еще стражу за тобой отправили. Ты что такого натворил опять?
Я закрыл дверь, сел на кровать, взглянул на свою прекрасную сестренку и погрузился в воспоминания.

. . .

Лил сильный дождь. Мы с сестрой прятались в одном из переулков под навесом. Тогда мне было 6 лет, а нае только 4.
–Успокойся, Наечка, не плачь! Все будет хорошо – успокаивал я ее.
Я не помню родителей. Не помню как мы оказались на улице. Я помнил лишь наши имена. Алекс и Ная. В тот день мы встретили священника Авраала. Прячась от дождя, он шел через переулок, когда заметил нас. Он отвел нас в трактир, накормил и сказал, что сегодня праздник, день Святого Джасара. А потом он предложил нам остаться в приюте при церкви Авраала. Я согласился.
Шло время. Мы взрослели. В приюте за нами почти не следили, и ничему толком не учили. В общем, не помню как так вышло, но я влюбился в Наю. Мне никто не объяснил, что это плохо и неправильно. Да и если бы объяснили, мне было бы все равно. Я уже любил ее.

. . .

–Ау, братец! – Ная помахала мне рукой – Уснул? Я спрашиваю, ты что натворил?
–Да ничего серьезного. Всего лишь получил приглашение в Круг Магов – я легонько, но грустно улыбнулся.
Я только что понял, что я уеду и уже возможно никогда не увижу ее. Жутко хотелось расплакаться. Моя Наечка. Солнце мое. Но я держался.
Ная выронила сигарету и в шоке прошептала:
–И ты тоже? – и уже через пару мгновений, подобрав недокуренную сигарету, радостно продолжила – Алекс, я так рада! Я уж думала, что никогда тебя не увижу.
Она опять радостно кинулась меня обнимать, и повалила на кровать. На пару мгновения я просто сошел с ума. Какие только картины не всплыли в моем больном воображении. Но я тут же взял себя под контроль.
–Ай, Ная, успокойся – я скинул ее с себя, и тут же увернулся от летящей в меня подушки, и отошел к окну.
–Дурак! Ты понимаешь, что мы вместе будем учиться!? У нас есть Искра! – Ная сидела на кровати и просто сияла от счастья. Я опять закурил.
–Все я понимаю. – я выдохнул в потолок струю дыма.
–Дурак ты. –  Ная улыбнулась. – Зато мой, родной дурак.